Золотая девонька
Информация для родителей: Золотая девонька — поучительная рождественская сказка, которую написала Астрид Линдгрен. В ней рассказывается о девочке Еве, которой пришлось жить с двумя тётями и двоюродной сестрой. Никто её не любит, заставляют её делать всё по дому. Однажды ей это надоедает… Прочтите сказку «Золотая девонька» детям от 6 до 10 лет. Сказку можно читать на ночь.
Читать сказку Золотая девонька
У Евы нет мамы! Но у неё есть две тётки. Тётя Эстер, которая вернулась домой из Америки, и тётя Грета, мама Берит. А Берит — это двоюродная сестра Евы. Вообще-то, у Евы, конечно, есть мама. Но какая радость от этого, если она лежит в больнице и её нельзя даже навестить. Приходится жить у своих тёток. Потому что папа Евы — штурман на корабле и нельзя брать золотую девоньку с собой, когда плаваешь в чужие страны. Это мама называла Еву золотой девонькой.
— Маленькая ты моя золотая девонька, — говорила она и целовала Еву в затылок.
Тётя Эстер не называет Еву золотой девонькой и не целует её в затылок. И тётя Грета этого тоже не делает. Тётя Грета целует только Берит. Она спрашивает, не замёрзла ли Берит, не хочет ли она выпить сока и так далее. Она никогда не спросит, не замёрзла ли Ева. Еве она говорит:
— Сбегай посмотри, не пришла ли почта! Принеси утюг! Не клади локти на стол! Высморкайся!
А тётя Эстер, которая носит полосатую шелковую блузку и выглядит такой «вернувшейся домой из Америки», говорит:
— Ева, сбегай принеси мою сумку! Принеси мне вязание! Сегодня твоя очередь вытирать посуду!
Для Берит никогда не настаёт очередь «вытирать посуду». Берит слабенькая, осенью она пойдёт в школу, летом ей надо хорошенько отдохнуть. А как противно вытирать посуду! И для чего это всегда такая прорва тарелок? Ева неохотно идёт в кухню, а Берит сидит в беседке и злорадно улыбается. Иногда случается, большая тарелка выскользнет у Евы из рук и разобьётся. Тогда приходит тётя Грета и сильно трясёт её за плечи. А Берит снова злорадно улыбается. Тётя Эстер ласково похлопывает Берит по щеке и спрашивает, не замёрзла ли она, не надо ли ей надеть кофту.
— Ева! — кричит тётя Эстер. — Принеси сюда кофточку Берит.
— Она сама может её взять! — отвечает Ева и сердито смотрит на Берит, которая сидит в беседке.
— Фу, как нелюбезно! — кричит тётя Эстер. — Ведь ты стоишь на кухне, а кофточка лежит там на диванчике!
Ева кладёт полотенце, берёт кофту и идёт в беседку. Берит злорадно улыбается.
— Ах, мне вовсе не холодно, — говорит она, — не надо мне никакой кофты.
Ева бросает кофту на качели и уходит.
— Ты слышишь, мне не нужна кофта! — кричит Берит ей вслед. — Унеси её назад!
Тогда Ева оборачивается. Она ничего не отвечает, показывает Берит язык и уходит.
— Никогда не видела такого строптивого ребёнка, — говорит тётя Эстер тете Грете.
— Она во всём похожа на Лену, — отвечает тётя Грета. — Маленькой та была точно такая, разве ты не помнишь?
— Да, да, она и сейчас строптива, хотя и лежит в больнице, — говорит тётя Эстер, качая головой. — Мне думается, она никогда не поправится. И придётся тебе мучиться с девчонкой. Не могу же я взять её с собой, когда поеду назад в Америку.
Ева стоит в кухне и все слышит. О, как бы ей хотелось пнуть ногой тётю Эстер, которая говорит, что мама никогда не поправится. Конечно, мама поправится и приедет за своей золотой девонькой.
— Ева вовсе не подходящая компания для Берит, — говорит тётя Грета в беседке. — Они не могут играть вместе, все время ссорятся.
И в этом тётя Грета права. Они все время ссорятся. Тёти идут собирать клубнику к обеду, а двоюродные сестры играют в беседке. Ева держит в руках Фиу Лису. Фиа Лиса — кукла Евы. Когда-то она была очень красивая, тело из розового трикотажа, волосы кудрявые, золотистые. Теперь уже трудно догадаться, что она когда-то была розовая. Она теперь почти чёрная, а от золотистых волос остались одни клочки. Но Ева любит её, ведь Фиа Лиса — единственное, что у Евы осталось от того времени, когда её называли золотой девонькой и целовали в затылок.
Берит тянет к кукле руку и хватает её за остатки волос.
— Дрянная кукла, паршивая кукла! — поёт она презрительно тоненьким голоском.
Тут Ева толкает Берит изо всех сил. Та начинает реветь, и обе тётки мчатся со всех ног к своей крошке Берит.
Тётя Грета грубо хватает Еву за руку и тащит её в зелёный сарайчик, где стоят бочки для воды и прочий садовый инструмент.
— Вот, будь добра, стой здесь, пока не исправишься, — говорит она и запирает дверь.
Берит перестаёт реветь. Она улыбается, довольная. А Ева всхлипывает, стоя в сарайчике. Фиу Лису тётя Грета вырвала у неё из рук. Кукла лежит на садовой дорожке и смотрит в небо.
— Паршивая, грязная кукла, — говорит Берит и ставит ногу в сандалии ей на живот.
На следующий день погода стоит жаркая. Жара такая, что Берит и Ева не в силах бежать, как всегда, наперегонки к купальне. Они молча плетутся к озеру вместе с тётками по широкой лужайке. Ах, какая жарища!
— Видно, будет гроза! — говорит тётя Эстер.
«Только бы не было грозы», — думает Ева и на всякий случай надевает на голову купальное полотенце.
— Ты что, не можешь нести полотенце как следует? — раздражённо спрашивает тётя Грета. — Метёшь им коровьи какашки.
— А Берит несёт полотенце на руке, как надо.
Берит злорадно улыбается и аккуратно поправляет своё полотенце.
Они купаются, а в это время над лесом появляется большая тёмная туча. Но солнце все ещё печёт, и жара стоит такая, что тяжело думать.
— Зачем только было идти купаться, — говорит тётя Эстер, — после этого только больше разгорячишься и устаёшь.
— Когда придём домой, я растянусь в тени и буду отдыхать, — говорит Ева Берит.
Туча все растёт и растёт. Вот она уже затянула все небо.
— Что у нас на обед сегодня? тётя Эстер.
— Котлеты и ревеневый кисель, — отвечает тётя Грета, развешивая купальники на верёвке, привязанной к яблоням.
Потом она идёт к грядкам и срезает ревень. Берит и Ева улеглись на траве за кустом жасмина. Там, в тени, так хорошо! «Вот бы так лежать все время», — думает Ева. Фиа Лиса лежит рядом с ней.
Тётя Грета собралась варить ревеневый кисель. Но подумать, какая досада: в доме не оказалось картофельной муки. Ну просто ни ложечки. А без картофельной муки киселя не сваришь. Она растерянно смотрит по сторонам, выглядывая в окно, видит тёмную тучу на небе и девочек под кустом жасмина. Она колеблется, но только одно мгновение.
— Ева! — кричит она. — Давай-ка сбегай в магазин за картофельной мукой.
Ева закрывает глаза. Она хорошо слышала слова тётки, но думает, что если она будет лежать не шевелясь, с закрытыми глазами, то тётя Грета забудет о ней. Или, может, случится какое-нибудь чудо. Может, тётя Грета, в конце концов, найдёт где-нибудь в шкафу несколько кило картофельной муки.
— Ева, ты что, не слышишь? — снова кричит тётя Грета. — Сбегай в магазин за картофельной мукой.
Ева с трудом встаёт.
— Ну вот, — говорит тётя Грета, — нечего корчить гримасы. Ты забыла, что твоя очередь идти в магазин. Берит ходила в прошлый четверг.
Да, это правда, Берит была в магазине в прошлый четверг. Но она ездила туда на велосипеде, сидела позади тёти Греты. Ева готова была бы ездить на велосипеде за картофельной мукой хоть каждый день, что может быть лучше!
Но в магазин идти так далеко, а сегодня так жарко, и она так устала.
— Но, Грета, — говорит тётя Эстер, — гроза надвигается.
Еве страшно. Она ни за что не хочет оставаться одна во время грозы.
— Тогда я возьму с собой Фиу Лису, — говорит она.
С Фиу Лисой она всё-таки будет не одна. Но тётя Грета не разрешает ей брать Фиу Лису. Нельзя идти в магазин с такой грязной куклой.
— Уж только не с такой замарашкой! — говорит Берит, лёжа под жасминовым кустом.
Покраснев от обиды, готовая разреветься, Ева берёт Фиу Лису и сажает её на веранду, чтобы кукла не промокла, если пойдёт дождь.
— Не расстраивайся, Фиу Лиса, мама скоро придёт, — шепчет она кукле.
И Ева уходит. Нелегко идти по пыльной дороге, ноги кажутся такими тяжёлыми.
«Когда я вырасту, — думает Ева, — то ни за что не буду покупать картофельную муку».
Какое небо чёрное! Ева чувствует себя маленькой и беззащитной.
И вот гроза началась. Как раз когда Ева дошла до большой сосны, на полдороге к магазину, ударил гром. Ах, какой страшный удар! Ева кричит в ужасном испуге. И тут полил ливень. Пыльная дорога сразу же превращается в огромную лужу, и капли дождя барабанят по ней. Ева бредёт по луже. Её коротенькое голубое платье прилипло к телу. С мокрых волос стекает вода. Из глаз тоже падают капли, нет, не капли, а целый водопад безудержных слёз обиды, отчаяния, одиночества, страха. Над ней сверкают молнии, гремит гром, а она икает от страха при каждом ударе. Она пускается бежать. Нет, мама говорила, что во время грозы нельзя бежать.
Ах, если бы мама была здесь! Если бы только мама была здесь! Она обняла бы Еву, и они бы вместе спрятались под кустом. Мама защитила бы свою золотую девоньку, сказала бы, что это вовсе не опасно. Мама, ох, мама.
Ева не перестаёт громко плакать.
Но вот гроза кончилась, и Ева подошла к магазину.
— Так ты говоришь, полкило картофельной муки? — спрашивает фру Сванберг, которая стоит за прилавком.
Она смотрит на маленькую, промокшую насквозь девочку.
— Пожалуйста, вот тебе картофельная мука. Как раз подходящая погода, чтобы гнать за ней бедного ребёнка!
Почти всю дорогу домой Ева бежит бегом. Зубы у неё стучат от холода. На дороге, как раз, против дома тёти Греты, что-то лежит. Это её Фиа Лиса! Ева с плачем бросается к ней. Что они сделали с её дочкой? Её милая маленькая дочка тоже мокла под дождём. Ева обнимает её, прижимает к себе, целует её грязный затылок.
— Не плачь, моя маленькая золотая девонька! Не бойся. Мама с тобой.
Тётя Грета вытерла стулья и стол в беседке. Она с тётей Эстер пьёт послеобеденный кофе. Берит пьёт сок. Она злорадно улыбается, вспоминая куклу, которую она бросила рядом с канавой.
И тут кто-то появляется на садовой дорожке. Маленькая фигурка в мокром голубом платье. Это Ева — золотая девонька! В одной руке она держит мешочек с картофельной мукой, в другой — Фиу Лису. Губы её плотно сжаты, глаза — круглые, как два шара.
И что же делает теперь золотая девонька? Что-то ужасное, о чём страшно рассказывать. Такое неприличное, что её тётки подпрыгивают от возмущения. Они этого никогда не забудут! Будут говорить об этом даже после того, как Ева переедет домой к своей маме, которая называет её золотой девонькой и целует в затылок.
Вот так золотая девонька! Да такое просто нельзя прощать! Разве можно так себя вести! Ничего себе золотая девонька!
Так что же она сделала тогда?
Она прошла по садовой дорожке, подошла к столу в беседке, посмотрела с ненавистью на тёток и швырнула мешочек с картофельной мукой на поднос так, что чашки забренчали, а потом сказала спокойно и отчётливо:
— А теперь я плевать на вас хотела!