Два Ивана — солдатских сына
Информация для родителей: Два Ивана — солдатских сына это волшебная русская народная сказка, где говорится о двух богатырях с невероятной силой и их приключениях. Сказка Два Ивана — солдатских сына также поучительная и будет интересна детям от 4 до 8 лет, особенно мальчикам. Сказка учит почтению к старшим, взаимопомощи и смелости, её также можно читать на ночь детям. Приятного чтения вам и вашим малышам.
Читать сказку Два Ивана — солдатских сына
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был мужик. Пришло время — записали его в солдаты. Оставляет он жену, стал с нею прощаться и говорит:
— Смотри, жена, живи хорошенько, добрых людей не смеши, домишка не разори, хозяйничай да меня жди; авось назад приду. Вот тебе пятьдесят рублей. Дочку ли, сына ли родишь — все равно сбереги деньги до возраста: станешь дочь выдавать замуж — будет у неё приданое, а коли Бог сына даст, да войдет он в большие года — будет и ему в тех деньгах подспорье немалое. Попрощался с женою и пошёл в поход. Месяца три погодя родила жена двух близнецов-мальчиков и назвала их Два Ивана — солдатских сына.
Пошли мальчики в рост, как пшеничное тесто на опаре, так кверху и тянутся. Стукнуло ребяткам десять лет, отдала их мать в науку; скоро они научились грамоте и боярских и купеческих детей за пояс заткнули — никто лучше их не сумеет ни прочитать, ни написать, ни ответу дать.
Боярские и купеческие дети позавидовали и давай тех близнецов каждый день поколачивать да пощипывать.
Говорит один брат другому:
— Долго ли нас колотить да щипать будут Матушка и то на нас платьица не нашьется, шапочек не накупится, что ни наденем, всё товарищи в клочки изорвут! Давай-ка расправляться с ними по-своему.
И согласились они друг за друга стоять, друг друга не выдавать. На другой день стали боярские и купеческие дети задирать их, а они — полно терпеть! — как пошли сдачу давать. Всем досталось! Тотчас прибежали караульные, связали их, добрых молодцев, и посадили в острог.
Дошло то дело до самого царя; он призвал тех мальчиков к себе, расспросил про все и велел их выпустить.
— Они, — говорит, — не виноваты: не зачинщики!
Выросли два Ивана — солдатские дети и просят у матери:
— Матушка, не осталось ли от нашего родителя каких денег. Коли остались, дай нам: мы пойдём в город на ярмарку, купим себе по доброму коню.
Мать дала им пятьдесят рублей — по двадцати пяти на брата — и приказывает:
— Слушайте, детушки! Как пойдёте в город, отдавайте поклон всякому встречному и поперечному.
— Хорошо, родимая!
Вот, отправились братья в город, пришли на конную, смотрят — лошадей много, а выбрать не из чего, все не под стать им, добрым молодцам!
Говорит один брат другому:
— Пойдём на другой конец площади; глядь, что народу там толпится — видимо-невидимо!
Пришли туда, протолкались вперёд — у дубовых столбов стоят два жеребца, на железных цепях прикованы: один на шести, другой на двенадцати; рвутся кони с цепей, удила кусают, роют землю копытами. Никто подойти к ним близко не смеет.
— Что твоим жеребцам цена будет? — спрашивает Иван — солдатский сын у хозяина.
— Не с твоим, брат, носом соваться сюда! Есть товар, да не по тебе, нечего и спрашивать.
— Почём знать, чего не ведаешь; может, и купим, надо только в зубы посмотреть.
Хозяин усмехнулся:
— Смотри, коли головы не жаль!
Тотчас один брат подошёл к тому жеребцу, что на шести цепях был прикован, а другой брат — к тому, что на двенадцати цепях держался. Стали было в зубы смотреть — куда! Жеребцы поднялись на дыбы, так и храпят…
Братья ударили их коленками в грудь — цепи разлетелись, жеребцы на пять сажен отскочили, на землю попадали.
— Вот чем хвастался! Да мы этих клячей и даром не возьмём.
Народ ахает, дивуется: что за сильные богатыри появились! Хозяин чуть не плачет: жеребцы его поскакали за город и давай разгуливать по всему чистому полю; приступить к ним никто не решается, как поймать, никто не придумает.
Сжалились над хозяином Иваны — солдатские дети, вышли в чистое поле, крикнули громким голосом, молодецким посвистом — жеребцы прибежали и стали на месте словно вкопанные; тут надели на них добрые молодцы цепи железные, привели их к столбам дубовым и приковали крепко-накрепко. Справили это дело и пошли домой.
Идут путём-дорогою, а навстречу им седой старичок; позабыли они, что мать наказывала, и прошли мимо, не поклонились, да уж после один спохватился:
— Ах, братец, что ж это мы наделали, старичку поклона не отдали; давай нагоним его да поклонимся.
Нагнали старика, сняли шапочки, кланяются в пояс и говорят:
— Прости нас, дедушка, что прошли не поздоровались. Нам матушка строго наказывала: кто б на пути не встретился, всякому честь отдавать.
— Спасибо, добрые молодцы! Куда ходили?
— В город на ярмарку, хотели купить себе по доброму коню, да таких нет, чтоб нам пригодились.
— Как же быть? Надо подарить вам по лошадке.
— Ах, дедушка, если подаришь, станем тебя вечно благодарить!
— Ну, пойдёмте!
Привёл их старик к большой горе, отворяет чугунную дверь и выводит богатырских коней:
— Вот вам и кони, добрые молодцы! Ступайте с богом, владейте на здоровье!
Они поблагодарили, сели верхом и поскакали домой.
Приехали на двор, привязали коней к столбу и вошли в избу. Начала мать спрашивать:
— Что, детушки, купили себе по лошадке?
— Купить не купили, даром получили.
— Куда же вы их дели?
— Возле избы поставили.
— Ах, детушки, смотрите — не увёл бы кто!
— Нет, матушка, не таковские кони: не то, что увести — и подойти к ним нельзя!
Мать вышла, посмотрела на богатырских коней и залилась слезами:
— Ну, сынки, верно, вы не кормильцы мне.
На другой день просятся сыновья у матери:
— Отпусти нас в город, купим себе по сабельке.
— Ступайте, родимые!
Они собрались, пошли на кузницу; приходят к мастеру.
— Сделай, — говорят, — нам по сабельке.
— Зачем делать! Есть готовые, сколько угодно берите!
— Нет, брат, нам такие сабли надобны, чтоб по триста пудов весили.
— Эх, что выдумали! Да кто ж этакую махину ворочать будет? Да и горна такого во всём свете не найдёшь!
Нечего делать — пошли добрые молодцы домой и головы повесили.
Идут путём-дорогою, а навстречу им опять тот же старичок попадается.
— Здравствуйте, младые юноши!
— Здравствуй, дедушка!
— Куда ходили?
— В город, на кузницу, хотели купить себе по сабельке, да таких нет, чтоб нам по руке пришлись.
— Плохо дело! Нешто подарить вам по сабельке?
— Ах, дедушка, коли подаришь, станем тебя вечно благодарить!
Старичок привёл их к большой горе, отворил чугунную дверь и вынес две богатырские сабли. Они взяли сабли, поблагодарили старика, и радостно, весело у них на душе стало!
Приходят домой, мать спрашивает:
— Что, детушки, купили себе по сабельке?
— Купить не купили, даром получили.
— Куда же вы их дели?
— Возле избы поставили.
— Смотрите, как бы кто не унёс!
— Нет, матушка, не то что унести, даже увезти нельзя.
Мать вышла на двор, глянула — две сабли тяжёлые, богатырские к стене приставлены, едва избушка держится! Залилась слезами и говорит:
— Ну, сынки, верно, вы не кормильцы мне.
Наутро Иваны — солдатские дети оседлали своих добрых коней, взяли свои сабли богатырские, приходят в избу, с родной матерью прощаются:
— Благослови нас, матушка, в путь-дорогу дальнюю.
— Будь над вами, детушки, моё нерушимое родительское благословение! Поезжайте с богом, себя покажите, людей посмотрите; напрасно никого не обижайте, а злым ворогам не уступайте.
— Не бойся, матушка! У нас такова поговорка есть: еду — не свищу, а наеду — не спущу!
Сели добрые молодцы на коней и поехали.
Близко ли, далеко, долго ли, коротко — скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается — приезжают они на распутье, и стоят там два столба. На одном столбу написано: «Кто вправо поедет, тот царевичем будет»; на другом столбу написано: «Кто влево поедет, тот убит будет».
Остановились братья, прочитали надписи и призадумались: куда кому ехать Коли обоим по правой дороге пуститься — не честь, не хвала богатырской их силе, молодецкой удали; ехать одному влево — никому помереть не хочется!
Да делать-то нечего — говорит один из братьев другому:
— Ну, братец, я посильнее тебя; давай я поеду влево да посмотрю, от чего может мне смерть приключиться. А ты поезжай направо: авось Бог даст — царём сделаешься!
Стали они прощаться, дали друг дружке по платочку и положили такой завет — ехать каждому своею дорогою, по дороге столбы ставить, на тех столбах про себя писать для знатья, для ведома; всякое утро утирать лицо братниным платком: если на платке кровь окажется — значит, брату смерть приключилася; при такой беде ехать мёртвого разыскивать.
Разъехались добрые молодцы в разные стороны.
Кто вправо коня пустил, тот добрался до славного царства. В этом царстве жил царь с царицею, у них была дочь царевна Настасья Прекрасная.
Увидал царь Ивана — солдатского сына, полюбил его за удаль богатырскую и, долго не думая, отдал за него свою дочь в супружество, назвал его Иваном-царевичем и велел ему управлять всем царством.
Живёт Иван-царевич в радости, своей женою любуется, в царстве порядок ведёт да звериной охотой тешится.
В некое время стал он на охоту сбираться, на коня сбрую накладывать и нашёл в седле — два пузырька с целящей и живой водою зашито; посмотрел на те пузырьки и положил опять в седло. «Надо, — думает, — поберечь до поры до времени; не ровен час — понадобятся».
А брат его Иван — солдатский сын, что левой дорогой поехал, день и ночь скакал без устали.
Прошёл месяц, и другой, и третий, и прибыл он в незнакомое государство — прямо в столичный город.
В том государстве печаль великая: дома чёрным сукном покрыты, люди словно сонные шатаются.
Нанял он себе самую худую квартиру у бедной старушки и начал её выспрашивать:
— Расскажи, бабушка, отчего так в вашем государстве весь народ припечалился и все дома чёрным сукном завешены?
— Ах, добрый молодец! Великое горе нас обуяло: каждый день выходит из синего моря, из-за серого камня, двенадцатиглавый дракон и поедает по человеку за единый раз, теперь дошла очередь до царя… Есть у него три прекрасные царевны; вот только сейчас повезли старшую на взморье — змею на съедение.
Иван — солдатский сын сел на коня и поскакал к синему морю, к серому камню; на берегу стоит прекрасная царевна — на железной цепи прикована.
Увидала она витязя и говорит ему:
— Уходи отсюда, добрый молодец! Скоро придёт сюда двенадцатиглавый дракон; я пропаду, да и тебе не миновать смерти: съест тебя лютый дракон!
— Не бойся, красная девица, авось подавится.
Подошёл к ней Иван — солдатский сын, ухватил цепь богатырской рукою и разорвал на мелкие части, словно гнилую бечёвку; после прилёг красной девице на колени.
— Я посплю, а ты на море смотри: как только туча взойдёт, ветер зашумит, море всколыхается — тотчас разбуди меня, молодца.
Красная девица послушалась, стала на море смотреть.
Вдруг туча надвинулась, ветер зашумел, море всколыхалося — из синя моря дракон выходит, в гору подымается.
Царевна разбудила Ивана — солдатского сына; он встал, только на коня вскочил, а уж дракон летит:
— Ты, Иванушка, зачем пожаловал? Ведь здесь моё место! Прощайся теперь с белым светом да полезай поскорее сам в мою глотку — тебе ж легче будет!
— Врёшь, проклятый дракон! Не проглотишь — подавишься! — ответил Иван, обнажил свою острую саблю, размахнулся, ударил и срубил у дракона все двенадцать голов; поднял серый камень, головы положил под камень, туловище в море бросил, а сам воротился домой к старухе, наелся-напился, лёг спать и проспал трое суток.
В то время призвал царь водовоза.
— Ступай, — говорит, — на взморье, собери хоть царевны косточки.
Водовоз приехал к синему морю, видит — царевна жива, ни в чём невредима, посадил её на телегу и повез в густой, дремучий лес; завёз в лес и давай нож точить.
— Что ты делать собираешься? — спрашивает царевна.
— Я нож точу, тебя резать хочу!
Царевна заплакала:
— Не режь меня, я тебе никакого худа не сделала.
— Скажи отцу, что я тебя от дракона избавил, так помилую!
Нечего делать — согласилась. Приехала во дворец; царь обрадовался и пожаловал того водовоза полковником.
Вот как проснулся Иван — солдатский сын, позвал старуху, даёт ей денег и просит:
— Поди-ка, бабушка, на рынок, закупи, что надобно, да послушай, что промеж людьми говорится: нет ли чего нового?
Старуха сбегала на рынок, закупила разных припасов, послушала людских вестей, воротилась назад и сказывает:
— Идёт в народе такая молва: был-де у нашего царя большой обед, сидели за столом королевичи и посланники, бояре и люди именитые; в те поры прилетела в окно калёная стрела и упала посреди зала, в той стреле было письмо привязано от другого дракона двенадцатиглавого. Пишет дракон: коли не вышлешь ко мне среднюю царевну, я твоё царство огнём сожгу, пеплом развею. Нынче же повезут её, бедную, к синему морю, к серому камню.
Иван — солдатский сын сейчас оседлал своего доброго коня, сел и поскакал на взморье. Говорит ему царевна:
— Ты зачем, добрый молодец? Пущай моя очередь смерть принимать, горячую кровь проливать; а тебе за что пропадать.
— Не бойся, красная девица!
Только успел сказать, летит на него лютый дракон, огнём палит, смертью грозит.
Богатырь ударил его острой саблею и отсек все двенадцать голов; головы положил под камень, туловище в море кинул, а сам домой вернулся, наелся-напился и опять залёг спать на три дня, на три ночи.
Приехал опять водовоз, увидал, что царевна жива, посадил её на телегу, повез в дремучий лес и принялся нож точить. Спрашивает царевна:
— Зачем ты нож точишь?
— А я нож точу, тебя резать хочу. Присягни на том, что скажешь отцу, как мне надобно, так я тебя помилую.
Царевна дала ему клятву, он привёз её во дворец; царь возрадовался и пожаловал водовоза генеральским чином.
Иван — солдатский сын пробудился от сна на четвёртые сутки и велел старухе на рынок пойти да вестей послушать.
Старуха сбегала на рынок, воротилась назад и сказывает:
— Третий дракон появился, прислал царю письмо, а в письме требует: вывози-де меньшую царевну на съедение.
Иван — солдатский сын оседлал своего доброго коня, сел и поскакал к синему морю.
На берегу стоит прекрасная царевна, на железной цепи к камню прикована. Богатырь ухватил цепь, тряхнул и разорвал, словно гнилую бечёвку; после прилёг красной девице на колени:
— Я посплю, а ты на море смотри: как только туча взойдёт, ветер зашумит, море всколыхается — тотчас разбуди меня, молодца.
Царевна начала на море глядеть…
Вдруг туча надвинулась, ветер зашумел, море всколыхалося — из синя моря дракон выходит, в гору подымается.
Стала царевна будить Ивана — солдатского сына, толкала, толкала — нет, не просыпается; заплакала она слёзно, и капнула горячая слеза ему на щеку; оттого богатырь проснулся, подбежал к своему коню, а добрый конь уж на пол-аршина под собой земли выбил копытами.
Летит двенадцатиглавый дракон, огнём так и пышет; взглянул на богатыря и вскрикнул:
— Хорош ты, пригож ты, добрый молодец, да не быть тебе живому, съем тебя, и с косточками!
— Врёшь, проклятый дракон, подавишься.
Начали они биться смертным боем; Иван — солдатский сын так быстро и сильно махал своей саблею, что она докрасна раскалилась, нельзя в руках держать! Взмолился он царевне:
— Спасай меня, красна девица! Сними с себя дорогой платочек, намочи в синем море и дай обернуть саблю.
Царевна тотчас намочила свой платочек и подала доброму молодцу. Он обернул саблю и давай рубить дракона; срубил ему все двенадцать голов, головы те под камень положил, туловище в море бросил, а сам домой поскакал, наелся-напился и залёг спать на трое суток.
Царь посылает опять водовоза на взморье. Приехал водовоз, взял царевну и повез в дремучий лес; вынул нож и стал точить.
— Что ты делаешь? — спрашивает царевна.
— Нож точу, тебя резать хочу! Скажи отцу, что я дракона победил, так помилую.
Устрашил красную девицу, поклялась говорить по его словам.
А меньшая дочь была у царя любимая; как увидел её живою, ни в чём невредимою, он пуще прежнего возрадовался и захотел водовоза жаловать — выдавать за него замуж меньшую царевну.
Пошёл про то слух по всему государству. Узнал Иван — солдатский сын, что у царя свадьба затевается, и пошёл прямо во дворец, а там пир идёт, гости пьют и едят, всякими играми забавляются.
Меньшая царевна глянула на Ивана — солдатского сына, увидала на его сабле свой дорогой платочек, выскочила из-за стола, взяла его за руку и говорит отцу:
— Государь-батюшка! Вот кто избавил нас от дракона лютого, от смерти напрасной; а водовоз только знал нож точить да приговаривать: я-де нож точу, тебя резать хочу!
Царь разгневался, тут же приказал водовоза повесить, а царевну выдал замуж за Ивана — солдатского сына, и было у них веселье великое. Стали молодые жить-поживать да добра наживать.
Пока все это деялось с братом Ивана — солдатского сына, с Иваном-царевичем вот что случилось. Поехал он раз на охоту, и попался ему олень быстроногий.
Иван-царевич ударил по лошади и пустился за ним в погоню; мчался, мчался и выехал на широкий луг. Тут олень с глаз пропал. Смотрит царевич и думает, куда теперь путь направить. Глядь — на том лугу ручеёк протекает, на воде две серые утки плавают.
Прицелился он из ружья, выстрелил и убил пару уток; вытащил их из воды, положил в сумку и поехал дальше.
Ехал, ехал, увидал белокаменные палаты, слез с лошади, привязал её к столбу и пошёл в комнаты. Везде пусто — нет ни единого человека, только в одной комнате печь топится, на шестке стоит сковородка, на столе прибор готов: тарелка, и вилка, и нож. Иван-царевич вынул из сумки уток, ощипал, вычистил, положил на сковороду и сунул в печку; зажарил, поставил на стол, режет да ест.
Вдруг, откуда ни возьмись, является к нему красная девица — такая красавица, что ни в сказке сказать, ни пером написать, — и говорит ему:
— Хлеб-соль, Иван-царевич!
— Милости просим, красная девица! Садись со мной кушать.
— Я бы села с тобой, да боюсь: у тебя конь волшебный.
— Нет, красная девица, не узнала! Мой волшебный конь дома остался, я на простом приехал.
Как услыхала это красная девица, тотчас начала дуться, надулась и сделалась страшною львицею, разинула пасть и проглотила царевича целиком. Была то непростая девица, была то родная сестра трёх драконов, что побиты Иваном — солдатским сыном.
Вздумал Иван — солдатский сын про своего брата; вынул платок из кармана, утёрся, смотрит — весь платок в крови. Сильно он запечалился:
— Что за притча! Поехал мой брат в хорошую сторону, где бы ему царём быть, а он смерть получил!
Отпросился у жены и тестя и поехал на своём богатырском коне разыскивать брата, Ивана-царевича.
Близко ли, далеко, скоро ли, коротко — приезжает в то самое государство, где его брат проживал; расспросил про все и узнал, что поехал-де царевич на охоту, да так и сгинул — назад не бывал.
Иван — солдатский сын той же самой дорогою поехал охотиться; попадается и ему олень быстроногий. Пустился богатырь за ним в погоню. Выехал на широкий луг — олень с глаз пропал; смотрит — на лугу ручеёк протекает, на воде две утки плавают. Иван — солдатский сын застрелил уток, приехал в белокаменные палаты и вошёл в комнаты. Везде пусто, только в одной комнате печь топится, на шестке сковородка стоит. Он зажарил уток, вынес на двор, сел на крылечке, режет да ест.
Вдруг является к нему красная девица:
— Хлеб-соль, добрый молодец! Зачем на дворе ешь?
Отвечает Иван — солдатский сын:
— Да в горнице неохотно, на дворе веселей будет! Садись со мною, красная девица!
— Я бы с радостью села, да боюсь твоего коня волшебного.
— Полно, красавица! Я на простой лошадёнке приехал.
Она и поверила и начала дуться, надулась страшною львицею и только хотела проглотить доброго молодца, как прибежал его волшебный конь и обхватил её богатырскими ногами.
Иван — солдатский сын обнажил свою саблю острую и крикнул зычным голосом:
— Стой, проклятая! Ты проглотила моего брата Ивана-царевича? Выкинь его назад, не то изрублю тебя на мелкие части.
Львица и выкинула Ивана-царевича: сам-то он мёртвый.
Тут Иван — солдатский сын вынул из седла два пузырька с водою целящею и живой; взбрызнул брата целящей водою — плоть-мясо срастается; взбрызнул живой водой — царевич встал и говорит:
— Ах, как же долго я спал!
Отвечает Иван — солдатский сын:
— Век бы тебе спать, если б не я!
Потом берёт свою саблю и хочет рубить львице голову; она обернулась душой-девицей, такою красавицей, что и рассказать нельзя, начала слёзно плакать и просить прощения. Глянул на её красу неописанную, смиловался Иван — солдатский сын и пустил её на волю вольную.
Приехали братья во дворец, сотворили трёхдневный пир; после попрощались; Иван-царевич остался в своём государстве, а Иван — солдатский сын поехал к своей супруге и стал с нею поживать в любви и согласии.
Вот и сказке «Два Ивана — солдатских сына» конец, а кто слушал молодец!